Аверин: "Давайте поговорим об артисте. Потому что это интересно и надо это обсуждать... Короче, я не увидел сегодня ни номера, ни Лагутенко. Не было вот этой личности. Было лохматое чудище, которое сегодня ходило по сцене, и пыталось как-то передразнивать этого музыканта. Это личность, он удивительно образованнейший человек и музыкант потрясающий. И когда он выступает, в нём есть такая, знаете, черта - он как будто всех изучает... Он нас всех провоцирует, он провокатор. И за всей этой вот "кошачестью" и вот этим образом скрывается личность, понимаете. Я это не увидел. Во-первых, вы не готовы особо, да? Я прав? Ну скажи". Александр Бон: "Я просто не хочу играть в Шерлока Хомса, ну сколько времени..." Аверин: "Подожди секунду, я тебя спрашиваю, ты много готовился?" Александр Бон: "Сколько отведено, столько и готовился". Аверин: "Саш, спасибо большое, "два"". Аверин: "Сражаться, Саша, надо, сражаться за свой образ, сражаться, понимаете, его надо любить и за него надо бороться, понимаете? А это, это вам не какая-нибудь там "трусы над пропастью", а это большой музыкант, за него надо сражаться, "два"". Казарновская: "Саша Бон, очень талантливый артист, он мне очень нравится, очень. Артист такой внутренней, настоящей пластики. У Вас есть абсолютно всё. Что мне показалось сегодня в номере? Были моменты очень и очень хорошие. Были моменты пластические, вокальные, которые меня абсолютно убедили. Но, что есть у Ильи Лагутенко, и, действительно, Максим прав, он немножко такого стёба подпускает во всё, что он делает. И это его лицо. "Моей невестеееээээ!" - это надо было вывалить так, чтобы никому мало не показалось. Это обязательно надо делать, потому что Илья это утрирует, он педалирует это... Да, а он именно как кот это делает. И, потом, он выпучивает глаза так, что кажется, что они сейчас у него вылетят из орбит и пробьют телевизор! Я абсолютно этого у Вас этого сегодня не увидела, Вы были такой, чуть приглаженный Лагутенко. Это даёт мне право поставить Вам сегодня, хорошему артисту, которому я очень верю, но "четвёрку"". Боярский: "Я напуган, такие страшные (ред. к жюри), всё всерьёз, без юмора. Мне кажется, что такую глыбу, как Лагутенко, нужно отдельную передачу посвятить, чтобы разобраться в тонкостях психологии этого великого композитора. Когда мы услышим его произведения в симфоническом исполнении, тогда другой разговор. А пока я воздержусь, я скажу, что сделал с юмором, легко. Что там копать? Не Толстого же изучаем, мать дорогая! Вы уж совсем заехали. Молодец, очень хорошо, "пять"".
_________________ Не стой на пути у высоких чувств
|